ГЛАВНАЯ >> Биографии писателей и поэтов >> Дмитрий Сергеевич Мережковский
Дмитрий Сергеевич Мережковский родился 14 августа 1866 года в Петербурге, в одном из императорских дворцов — Елагинском, в семье действительного тайного советника, столоначальника придворной конторы. Его прадед — Федор Мережки был войсковым старшиной на Украине и служил в Измайловском полку и, очевидно, тогда дед и сменил украинскую фамилию на русскую; в жилах бабушки текла кровь князей Курбских; дед по материнской линии — из крупного чиновничества — управлял канцелярией петербургского оберполицмейстера (градоначальника). В семье Мережковских было девять детей — щесть сыновей и три дочери. Дмитрий — младший из сыновей. Чувство семьи было связано у Дмитрия Сергеевича с матерью. Они испытывали друг к другу взаимную нежность. Она умерла 20 марта 1889 года, когда Дмитрию было 23 года. Отец был богат, но считал, что дети сами должны обеспечивать свою жизнь. Он умер в 1908 году, когда Дмитрий был в Париже.
Мережковский сначала учился в третьей классической гимназии, затем, в 1884 году, он поступил на историко-филологический факультет Петербургского университета. Увлекся теориями О.Конта, Г.Спенсера, Дж.С.Милля, Ч.Дарвина, проявил интерес к новейшей французской литературе. Постигал он и различные религиозные учения, а также сектантство. Тогда же Мережковского захватили народнические идеи.
Первые стихи начал писать еще в гимназии. Впоследствии сам определил их как подражание пушкинскому «Бахчисарайскому фонтану». В 1880 году отец отвез сына к Ф.М.Достоевскому. Достоевский без восторга согласился прослушать стихи молодого человека, после чего подвел итог: «Чтоб хорошо писать — страдать надо, страдать!». Встреча с Достоевским стала одним из глубочайших переживаний юности.
В том же году Мережковский познакомился с С.Надсоном, юнкером Павловского военного училища. Через восемь лет после этого знакомства вышел в свет первый сборник стихов Д.Мережковского, и в их мотивах, их тональности угадывалось некоторое влияние поэзии Надсона.
Темы стихотворений Д.Мережковского 1880-х гг. — одиночество поэта («Поэту наших дней» (1884 г.):
«Молчи, поэт, молчи: толпе не до тебя. До скорбных дум твоих кому какое дело? Твердить былой напев ты можешь про себя, — Его нам слушать надоело. Не каждый ли твой стих сокровища души За славу мнимую безумно расточает, — Так за глоток вина последние гроши Порою пьяница бросает.
Ты опоздал, поэт: нет в мире уголка, В груди такого нет блаженства и печали, Чтоб тысячи певцов об них во все века Во всех краях не повторяли.
Ты опоздал, поэт: твой мир опустошен — Ни колоса в полях, на дереве ни ветки, От сказочных пиров счастливейших времен Тебе остались лишь объедки.
Попробуй слить всю мощь страданий и любви В один безумный вопль; в негодованье гордом На лире и в душе все струны оборви Одним рыдающим аккордом, —
Ничто не шевельнет потухшие сердца, В священном ужасе толпа не содрогнется, И на последний крик последнего певца Никто, никто не отзовется!»
«Я хочу, но не в силах любить я людей://Я чужой среди них. «), опустошенность души («. в душе — ни веры, ни огня. «), призрачность жизни и обманчивость чувств («Не печаль, а только след печали, // Не любовь, а только тень любви», «Безмолвным сумраком полна душа моя: // Ни страсти, ни любви с их сладостною мукой, — //Все замерло в груди. лишь чувство бытия// Томит безжизненною скукой»). Его лирический герой — мрачный романтик, разочарованный, отчаявшийся скептик, но и мечтатель, нечто средне между Онегиным и Ленским, Печориным и Грушницким.
В 1888 году Д.С.Мережковский предпринял путешествие по Закавказью, остановился в Боржоми и там познакомился с девятнадцатилетней Зинаидой Гиппиус. 8 января 1889 года, в Тифлисе, они обвенчались. Вскоре молодые переехали в Петербург.
В начале 1890-х годов Д.С.Мережковский сблизился с сотрудниками журнала «Северный вестник», прежде всего с редактором А.Волынским. Вокруг «Северного вестника» объеденились первые русские символисты: Д.Мережковский, З.Гиппиус, Н.Минский, К.Бальмонт, Ф.Сологуб и другие. Выступления авторов «Северного вестника» имели серьезный резонанс. Они стали популярны. Популярной стала и поэзия Мережковского. Его имя уже ассоциировалось с литературной элитой, его стихи читали на всевозможных журфиксах, а в 1892 году увидела свет его вторая поэтическая книга — «Символы. Песни и поэмы».
Тогда же он выступил с публичной лекцией «О причинах упадка и о новых течениях современной русской литературы». В 1893 году лекция была издана отдельной книгой. Работа Мережковского не наносила удар по эстетике русской классической литературы. Более того, в ней указывалось на наличие всех трех признаков нового искусства (а именно: мистического содержания, символов, расширения художественной впечатлительности) уже в творчестве Толстого , Тургенева , Достоевского , Гончарова . Новое искусство, по убеждению Мережковского, лишь продолжает эти тенденции классики.
Союз с А.Волынским был недолгим. Волынский далеко не все принимал в философии символизма, и его сближение с Мережковским произошло прежде всего на почве их хлопот о новой поэзии и негативного отношения к гражданским приорететам утвердившейся литературной критики. Первый роман Мережковского «Отверженный» (впоследствии «Смерть богов. Юлиан Отступник») опубликован в 1895 году на страницах журнала в урезанном и искаженном виде — сказалась редактура Волынского. Уже следующий роман — «Леонардо Да Винчи» в «Северном вестнике» напечатан не был.
Вскоре Мережковский сблизился с дягилевским окружением — художественные и литературные «Сливки» той поры, собрания которых проходили в доме С.П.Дягилева. В этой творческой атмосфере зародился блистательный ежемесячный журнал «Мир искусства». Редакция расположилась в квартире Дягилева.
Литературный отдел в журнале вел Д.В.Философов, с которым Д.Мережковский познакомился еще в 1892 году, когда тот еще был студентом Петербургского университета. С 1901 года началась их пятнадцатилетняя дружба. Мережковский, Гиппиус и Философов объединились в тройственный союз, в общину единомышленников, смыслом существования которой стало утверждение идей Третьего Завета, царства Духа. По инициативе Д.Философова журнал предоставил свои страницы Мережковскому, Минскому, Розанову, Гиппиус, Шестову. Самая значительная литературно-критическая работа Мережковского, в которой он выступил и как религиозный мыслитель, — «Лев Толстой и Достоевский»- опубликована в «Мире искусства» (1901-1902).
Религиозно-философское направление постепенно завоевывало журнальное пространство, что стало причиной недовольства Бенуа. В редакции обозначилось два полюса: философский и художественный. В 1903 году эти разногласия выплеснулись на страницы «Нового пути» полемикой Бенуа с Мережковским.
Однако своим интересам Мережковский не изменил: он целиком сосредоточился на религиозно-философских вопросах, на истории, современности и будущем христианства и Христианской Церкви.
В 1902 году Мережковский занялся созданием литературного журнала «Новый путь», первый номер которого вышел в свет в ноябре 1902 года. В журнале печатались религиозные произведения, идеи Соловьева, отчеты с Религиозно-философских собраний. В апреле 1905 года синодальная власть запретила Религиозно-философские собрания. Мережковский, дабы удержать журнал на плаву, написал роман «Петр и Алексей». Политическую тему в журнале был приглашен вести С.Булгаков. Разногласия между Мережковским и группой Булгакова привели к тому, что Мережковский вместе с Гиппиус добровольно устранились от сотрудничества в журнале, сохранив дружеские отношения с Булгаковым и редакцией в целом.
Еще в 1890-е годы Мережковский начал писать первую трилогию, в которой выразил свою философию истории и свой взгляд на будущее человечества. Трилогия получила название «Христос и Антихрист».
В 1904 году произошла личная встреча Мережковского с Толстым. Это произошло в Ясной Поляне.
Летом 1905 года Мережковский заговорил о поездке за границу. 14 марта 1906 года он и Гиппиус покинули Петербург и через день уже были в Париже. Там они встречаются с А.Белым, Н.Минским, К.Бальмонтом, А.Бенуа, сближаются с Г.Плехановым и Б.Савинковым. Парижская деятельность Мережковского направлена на утверждение «нового религиозного сознания», внутрнней Церкви. Для этого устраиваются русские «субботы», читаются лекции. 11 июня 1908 года Мережковский и Гиппиус возвратились в Россию.
В 1908 году одна за другой вышли книги Мережковского «Не мир, но меч. К будущей критике христианства» и «В тихом омуте». 13 января 1910 года в книжных магазинах появилась его книга «Больная Россия», в состав которой вошли статья, опубликованные в газете «Речь» в конце 1908 и в 1909 году.
Основной пафос его работ 1908-1909 годов сводился к тому, что христианская идея в России вывернута наизнанку. В 1908 году он завершил начатую еще в Париже драму «Павел I». Затем были написаны романы «Александр I» (1913) и «14 декабря» (1918). Эти вещи образовали трилогию. При первой публикации романа «14 декабря» вся трилогия была названа «Зверь из Бездны».
Мережковский выступил как неохристианин не только в своих романах и публицистике, но и в литературно-критических работах. Его дебют как литературного критика состоялся в 1888 году в «Северном вестнике». Это была статья о Чехове — «Старый вопрос по поводу нового таланта». В дальнейшем последовал целый ряд статей — опять о Чехове, а еще о Короленко, Розанове, Андрееве, Чаадаеве, Достоевском, Тургеневе, Майкове, Гончарове, Льве Толстом, Лермонтове, Гоголе, Некрасове, Тютчеве.
Октябрьскую революцию Мережковский принял враждебно. В конце 1919 года он и Гиппиус оставили Петербург и отправились в Польшу вместе с Д.В.Философовым и студентом филологического факультета Петербургского университета В.А.Злобиным. Но вскоре, в ноябре 1920 года, чета Мережковских перебралась в Париж.
В эмиграции Мережковский работал с такой же творческой жадностью, как и в России. С 1924 по 1939 года он выпустил множество литературных произведений: роман «Тутанкамон на Крите» (1924), «Мессия» (1925), «Тайна трех. Египет и Вавилон» (1925), «Наполеон» (1929), «»Тайна Запада: Атлантида — Европа» (1931), «Иисус Неизвестный» (1932-1933), «Павел и Августин» (1937), «Франциск Ассизский» (1938), «Данте», «Мессия» (1939).
За границей Мережковский яростно осуждал большевизм, и даже съездил в Италию, чтобы просить фашистского диктатора Муссолини совершить крестовый поход против Советского Союза, на что тот ответил отказом. После возвращения в Париж осенью 1941 год, заклейменный русской эмиграцией за германофильство (распространение взглядов Германии), он оказался в общественной изоляции. Однако вести о зверствах гитлеровских войск в России заставили Мережковского усомниться в своем выборе. Незадолго до смерти он, по свидетельству В.Мамченко, осудил Гитлера.
Сцена чтения пушкинского стихотворения (Анализ эпизода из 7 главы, части 2 романа Ф. М. Достоевского «Идиот»).
Действие сцены чтения пушкинского стихотворения происходит на даче Лебедева, где отдыхает князь Мышкин. Здесь собираются два семейства: Епанчиных и Иволгиных. Присутствующие разговаривают о «рыцаре бедном» Дон Кихоте, подразумевая под ним князя Мышкина. Ситуация становится довольно опасной в тот момент, когда Аглая Епанчина открыто заявляет: «Я сначала не понимала и смеялась, а теперь люблю «рыцаря бедного», а главное, уважаю его подвиги».
Чтобы снять напряжение, Лизавета Прокофьевна Епанчина просит Аглаю прочитать стихотворение Пушкина о «рыцаре бедном», о котором якобы идет речь.
Данный эпизод выполняет в романе две функции. Во-первых, он раскрывает отношение Аглаи Епанчиной к Мышкину. Это первое для девушки и для Мышкина признание в любви. То, как это происходит, помогает читателю понять характер Аглаи. Открыто, почти по-детски, полушутя и играя, даже немного подтрунивая над князем, героиня признается в том, что испытывает к нему нежные чувства. В стихотворении Пушкина, которое читает Аглая, есть строчка:
А.М.Д. своею кровью
Начертал он на щите.
Декламируя, Епанчина специально изменяет буквы А.М.Д. на буквы Н.Ф.Б, явно намекая на отношения князя с Настасьей Филипповной Барашкиной. И этот укол также выглядит немного наивным, детским и легкомысленным.
В 6-ой главе младшая дочь Епанчиных произносит важнейшие слова, объясняющие смысл последующего чтения: «. В стихах этих прямо изображён человек, способный иметь идеал, во-вторых, раз поставив себе идеал, поверить ему, а поверив, слепо отдать ему всю свою жизнь. Это не всегда в нашем веке случается. Там, в стихах этих, не сказано, в чём, собственно, состоял идеал «рыцаря бедного», но видно, что это был какой-то светлый образ, образ «чистой красоты»».
Описывая реакцию собравшихся на чтение, Достоевский замечает: «Что-то тяжёлое и неприятное как бы уязвило князя». По-видимому, здесь мы видим частый у писателя мотив предчувствия, в данном случае – предчувствия неприязненных отношений Аглаи и Настасьи Филипповны.
Весь эпизод чтения пушкинского стихотворения проникнут каким-то светлым чувством. Интрига, введенная Аглаей Епанчиной, когда все участники беседы понимали, о чем и о ком идет речь, поддерживается и автором. Достоевский не раскрывает нам мысли героев, поэтому здесь практически отсутствуют внутренние монологи действующих лиц. Не открывая движения души героев, а лишь описывая внешнюю сторону происходящего, автор заставляет нас стать участниками их диалога.
Другая важнейшая функция, которую выполняет данный эпизод – раскрытие образа князя Мышкина. Дон Кихот в сцене назван отнюдь не случайно. Достоевский высоко оценивал роман Сервантеса. «Из прекрасных лиц в литературе христианской стоит всего законченнее Дон Кихот», – пишет Ф.М. Достоевский.
Образ Дон Кихота оказал большое влияние на всю русскую литературу Х1Х — ХХ веков. К нему обращались Пушкин, Гоголь, Тургенев, Платонов. Среди источников образа князя Мышкина Дон Кихот – один из важнейших.
Достоевский смотрел на «Дон Кихота», конечно же, не как на сатиру на рыцарские романы. Комический эффект от действий героя Сервантеса возникает из-за несоответствия реальности и бредовых действий Дон Кихота. Но осмеянный герой, соприкасаясь с действительностью, проявляет и разоблачает окружающую его среду.
Этот прием Достоевский использует для создания своих образов. Для его творчества характерно обращение к сюжетам, уже разработанным мировой литературой. Однако писатель наполняет их новым содержанием. Для Достоевского действия Дон Кихота — прекрасны, а окружающая действительность отвратительна. Герой не осмеивается, а возвеличивается. Дон Кихот служит одним из образцов для написания «истинно прекрасного человека» князя Мышкина в «Идиоте». Герой противостоит среде, живущей по безнравственным и противоестественным законам.
Однако между Мышкиным и Дон Кихотом есть ряд важных различий. Мышкин не бредит, как Дон Кихот, который не понимает истинного смысла происходящих событий. Князь делает все сознательно, оценивая людей и последствия своих поступков. Он сохраняет «голубиное сердце» Дон Кихота, но, в отличие от него, не вооружен, борется не мечом, а сердцем. Нравственный герой Достоевского воплощает в себе лучшие качества: смирение, кротость, чуткость, доброту, христианскую любовь, бескорыстное служение людям, безраздельную самоотдачу, жертвенное начало и мученический ореол. Как и у Дон Кихота, у Мышкина есть своя Дульсинея, которую надо расколдовать, – Настасья Филипповна.
0 человек просмотрели эту страницу. Зарегистрируйся или войди и узнай сколько человек из твоей школы уже списали это сочинение.
/ Сочинения / Достоевский Ф.М. / Идиот / Сцена чтения пушкинского стихотворения (Анализ эпизода из 7 главы, части 2 романа Ф. М. Достоевского «Идиот»).
Смотрите также по произведению «Идиот»:
Божий дар
Крошку-Ангела в сочельник Бог на землю посылал: «Как пойдешь ты через ельник,– Он с улыбкою сказал, – Елку срубишь, и малютке Самой доброй на земле, Самой ласковой и чуткой Дай, как память обо Мне».
И смутился Ангел-крошка: «Но кому же мне отдать? Как узнать, на ком из деток Будет Божья благодать?» «Сам увидишь», – Бог ответил. И небесный гость пошел. Месяц встал уж, путь был светел И в огромный город вел.
Всюду праздничные речи, Всюду счастье деток ждет… Вскинув елочку на плечи, Ангел с радостью идет… Загляните в окна сами, – Там большое торжество! Елки светятся огнями, Как бывает в Рождество.
И из дома в дом поспешно Ангел стал переходить, Чтоб узнать, кому он должен Елку Божью подарить. И прекрасных и послушных Много видел он детей. – Все при виде Божьей елки, Всё забыв, тянулись к ней.
Кто кричит: «Я елки стою!» Кто корит за то его: «Не сравнишься ты со мною, Я добрее твоего!» «Нет, я елочки достойна И достойнее других!» Ангел слушает спокойно, Озирая с грустью их.
Все кичатся друг пред другом, Каждый хвалит сам себя, На соперника с испугом Или с завистью глядя. И на улицу, понурясь, Ангел вышел… «Боже мой! Научи, кому бы мог я Дар отдать бесценный Твой!»
И на улице встречает Ангел крошку, – он стоит, Елку Божью озирает, – И восторгом взор горит. «Елка! Елочка! – захлопал Он в ладоши. – Жаль, что я Этой елки не достоин И она не для меня…
Но неси ее сестренке, Что лежит у нас больна. Сделай ей такую радость, – Стоит елочки она! Пусть не плачется напрасно!» Мальчик Ангелу шепнул. И с улыбкой Ангел ясный Елку крошке протянул.
И тогда каким-то чудом С неба звезды сорвались И, сверкая изумрудом, В ветви елочки впились. Елка искрится и блещет, – Ей небесный символ дан; И восторженно трепещет Изумленный мальчуган…
И, любовь узнав такую, Ангел, тронутый до слез, Богу весточку благую, Как бесценный дар, принес.
Речь Достоевского о Пушкине (1880)
Пушкин для Достоевского «народный поэт», выразивший в своем творчестве «художественные типы красоты русской, вышедшей прямо из духа русского». Это понимание Пушкина во многом было подсказано Достоевскому критиком А. А. Григорьевым, который в своей статье «Развитие идеи народности в нашей литературе» говорил о Пушкине как о «величайшем народном поэте, величайшем представителе нашей народной физиономии». По мысли Достоевского, Пушкин нес Европе новое слово — братскую христианскую любовь и «народную веру и правду». «Пушкин,— говорил Достоевский,— есть явление чрезвычайное и, может быть, единственное явление русского духа, как сказал Гоголь. Прибавлю от себя: и пророческое».
Пророчество Пушкина состоит в том, по мнению Достоевского, что решение «проклятых вопросов», разъединяющих человечество, не может быть основано на бунте, на мятеже, на эгоизме, что его опора — христианская любовь, самопожертвование, чистый альтруизм и смирение перед законами Бога, создавшего земной грешный мир. «Смирись, гордый человек. », «Смирись, праздный человек. » — убеждает Достоевский, имея в виду не рабское, баранье, холопское смирение, а смирение высокое, предполагающее готовность жертвовать собой ради человека, народа и человечества. Правда открывается не тому, говорит Достоевский, кто гордо противопоставляет себя народу или другим людям, а тому, кто способен подчинить свои личные интересы высшим народным и общечеловеческим интересам, божественным христианским ценностям. Отсюда проистекает призыв Достоевского: «потрудись на народной ниве», найди в себе высокие христианские и гуманистические идеалы («Не вне тебя правда, а в тебе самом; найди себя в себе, подчини себя себе, овладей собой. »). Эти представления Пушкина, говорил Достоевский, сродни народным, и потому Пушкин в лучших своих произведениях, в «Евгении Онегине» например, предстает «великим народным писателем». Достоевский особенно ценит в Пушкине его оптимизм, его веру в то, что смирение, любовь и самопожертвование во имя ближнего в конечном итоге победят: «Повсюду у Пушкина слышится вера в русский характер, вера в его духовную мощь, а коль вера, стало быть, и надежда, великая надежда за русского человека».
Наконец, в последний период жизни и творчества Пушкина, отмечает Достоевский, были созданы произведения, «в которых преимущественно засияли идеи всемирные, отразились поэтические образы других народов и воплотились их гении». Это свойство пушкинского дарования Достоевский назвал «всемирной отзывчивостью». Такая способность есть «главнейшая способность нашей национальности», и Пушкин «разделяет ее с народом нашим». И это также делает его поэтом народным. Суть «всемирной отзывчивости» нации и Пушкина состоит в том, что, обращаясь к чужим народностям, европейские поэты чаще всего перевоплощали их в свою же национальность и понимали по-своему. Пушкин — один изо всех мировых поэтов обладает свойством перевоплощаться вполне в чужую национальность. В «Каменном госте» он испанец, в «Сценах из «Фауста» — немец, в «Пире во время чумы» — англичанин. Отсюда Достоевский делает вывод, что сила духа русской народности и Пушкина заключается во всемирно-сти и во всечеловечности, которую Россия и ее первый поэт несут всему миру.
В «Объяснительном слове по поводу. речи о Пушкине» Достоевский отметил четыре пункта, на которые он обратил внимание.
Первый. Пушкин «своим глубоко прозорливым и гениальным умом и чисто русским сердцем отыскал. главнейшее и болезненное явление нашего интеллигентного, исторически оторванного от почвы общества, возвысившегося над народом».
Второй. Пушкин «первый (именно первый, а до него — никто) дал нам художественные типы красоты русской, вышедшей прямо из духа русского, обретавшейся в народной правде, в почве нашей, и им в ней отысканные». Тут Достоевский приводил в пример пушкинскую Татьяну.
Третий. В произведениях Пушкина «есть та особая, характернейшая и не встречаемая кроме него нигде и ни у кого черта художественного гения — способность всемирной отзывчивости и полнейшего перевоплощения в гении чужих наций, перевоплощения почти совершенного».
Четвертый. Способность, которую Пушкин делил «со всем народом нашим»: «Народ. наш именно заключает в душе своей. склонность к всемирной отзывчивости и к всепримире-нию. » Это глубокая, по мысли Достоевского, нравственная черта народа и Пушкина. Она заключается в том, что «все богатства, накопленные Европой, не спасут ее от падения, ибо «в один миг исчезнет и богатство», тогда как русский народ и Пушкин вмещают и несут в своих сердцах «силу любящего и всеединяющего духа», которая сохранна всегда — и в богатстве, и в нищете.
Во всем этом и состоит мировое значение поэта, осмысленное Достоевским как его, Пушкина, завещание нам, его далеким потомкам.
Слава Пушкина будет расти и впредь, потому что «Пушкин,— по словам Белинского,— принадлежит к вечно живущим и движущимся явлениям, не останавливающимся на той точке, на которой застала их смерть, но продолжающим развиваться в сознании общества. Каждая эпоха произносит о них свое суждение, и как бы ни верно поняла она их, но всегда оставит следующей за нею эпохе сказать что-нибудь новое и более верное. ».
Какие произведения Пушкин написал в Болдинскую осень 1830 года? Расскажите о последних днях жизни Пушкина.
Подготовьте сообщение о лирике Пушкина последних лет. Опираясь на примеры анализов стихотворений в учебнике, проанализируйте самостоятельно одно из стихотворений этого периода, например «Когда за городом, задумчив, я брожу. ».
Как сочетаются в стихотворениях «Отцы пустынники и жены непорочны. » и «Я памятник себе воздвиг нерукотворный. » христианские и светские мотивы?
Подготовьте сообщение на тему «Маленькие трагедии» Пушкина, обратив внимание на то, когда в них начинается действие, каким испытаниям подвергаются герои, что является общим для всех героев трагедий.
Что вы знаете о поэмах Пушкина? Кто их герои? Раскройте конфликт поэмы «Медный всадник».
На чем основан сюжет «Пиковой дамы»? Почему Ф. М. Достоевский назвал Германна «колоссальным» лицом и «петербургским» типом? Что хочет изменить Германн в мироустройстве? За что он наказан?
В чем стихотворение «Я памятник себе воздвиг нерукотворный. » продолжает тему поэтического творчества, известную по другим стихотворениям Пушкина, и в чем не согласуется с ними?
Сравните строки других стихотворений о поэтическом служении (например: «Поэт! не дорожи любовию народной. ») со строками «Памятника» (например: «К нему не зарастет народная тропа. »). Сопоставьте поэтическую мысль А. С. Пушкина в стихотворении «Я памятник себе воздвиг нерукотворный. » с художественными идеями Горация и Державина в стихотворениях на ту же тему.
Какие критические суждения о творчестве Пушкина в XIX и XX веках вам известны? Изложите самые существенные из них.
Писатели и ученые утверждают, что Пушкин — создатель русского литературного языка. Попробуйте обосновать эту точку зрения.
Как вы понимаете слова Белинского, которыми заканчивается глава о Пушкине? Согласны ли вы с ними? Помогают ли они осмыслить значение творчества поэта для развития русской литературы? Подготовьте развернутый ответ на эти вопросы.
Как вы воспринимаете слова Ап. Григорьева «Пушкин — это наше все»? Отвечает ли это утверждение вашему отношению к великому поэту и его произведениям?
Какие идеи высказал Достоевский о национальном и мировом значении Пушкина? Как вы понимаете каждую из них? Дополните свои рассуждения словами других писателей и критиков об Онегине и Татьяне, известными из курса 9 класса.
Согласны ли вы с Достоевским в его суждениях о Пушкине?
Рассмотрите иллюстрации к произведениям Пушкина. Так ли вы представляли себе героев? Какие художники-иллюстраторы пушкинских произведений вам известны? Какие из них вам нравятся? Почему?
