Особенности мироощущения Ахматовой и Цветаевой

Все неприличные комментарии будут удаляться.

Ахматова и Цветаева — каноны женской лирики

О женской поэзии сказано и написано много. От банального «какая же девушка не пишет стихи» до серьезного и вдумчивого анализа лучших образцов. Женскую поэзию отличает тонкость ощущений, гибкая музыкальность и раскрытие глубинных душевных переживаний. Пожалуй, без женской поэзии понять всю эмоциональную суть женщины просто невозможно. Но гораздо интересней примеры, когда женская лирика выходит на такой качественный уровень, что ее уже не отделяют от лирики так таковой.

В определениях женской поэзии Серебряного Века имена Анны Ахматовой и Марины Цветаевой идут всегда рядом. Но спутать между собой стихи этих поэтесс может разве что человек, далекий от мира искусства и не способный чувствовать явные различия. Кстати, само слово «поэтесса» они обе не любили и старались избегать, потому что чувствовали себя наравне с самыми именитыми коллегами по цеху мужского пола. Серебряный Век впервые в истории русской поэзии допустил и согласился с таким эмансипированным раскладом.

Ахматова и Цветаева, как две противоположных грани, очертили контуры русской женской поэзии в самом классическом ее проявлении, подарив современникам и потомкам огромное количество ярких, самобытных и очень искренних стихов. Но если творчество Ахматовой — это спокойная и уверенная сила воды, то в стихах Цветаевой мы ощущаем жаркое, порывистое пламя.

Женская поэзия всегда включает много любовной лирики. Именно с нее началось творчество Анны Ахматовой. Но с самых первых сборников стихов ее лирика звучала по-своему, с уникальной интонацией. Все женские черты: внимательный взор, трепетная память о милых вещах, грациозность и нотки капризов — находим мы в ранних стихах Ахматовой, и это придает им истинную лиричность.

В первых стихотворных опытах Цветаевой тоже много традиционных любовных сюжетов, более того, мастерски используется классическая, строгая форма сонета, позволяющая судить о высоком мастерстве юного автора. Но звучание, интонации, накал страстей у Марины Цветаевой — совсем другие. В ее стихах всегда есть и порыв, и надрыв, и в то же время совершенно несвойственная женской лирике резкость, даже жесткость. Здесь нет внешнего спокойного созерцания — все пережито изнутри, каждая строка как будто рождена с болью, даже когда темы светлы и мажорны. И если в стихах Ахматовой строгость форм и ритмичность, как правило, сохраняется, то Цветаева вскоре уходит от строгости сонетов в мир собственной поэтической музыкальности, порой далекий от любых традиций, с рваными строками и обилием восклицательных знаков.

И Ахматова, и Цветаева жили и творили на стыке эпох, в непростой и трагичный период российской истории. Эта сумятица и боль проникают и в стихи, ведь женщины очень остро чувствуют все происходящее. И постепенно любовная лирика выходит за рамки отношений между двумя людьми: в ней слышатся ноты перемен, ломки стереотипов, суровые ветра времени.

У Ахматовой это ноты тревоги и печали, муки совести, постоянное ощущение сумятицы внутри и боль за судьбу Родины. У Цветаевой — кипение страстей, постоянные контрасты и острое предчувствие гибели. У Ахматовой все чаще слышится традиционный для женской поэзии молитвенный стиль, и молится она о судьбе своей страны. У Цветаевой, особенно в период эмиграции, слышна ненависть ко всему, что так перевернуло эпоху, и в то же время невыносимая боль от разлуки с любимой землей.

Что же объединяет творчество Ахматовой и Цветаевой? Через свой внутренний мир, через свои эмоции и переживания обе они раскрыли нам духовную сторону своего времени. Раскрыли по-женски ярко и тонко, подарив читателю множество незабываемых мгновений.

Ахматова и Цветаева: Петербург и Москва

В Программу литературного образования МИРОСа в 7-м классе входит блок произведений, посвящённых теме Петербурга и Москвы. Предлагаем вашему вниманию возможный вариант работы со стихотворениями А.Ахматовой “Как люблю, как любила глядеть я. ” (1916) и М.Цветаевой “Москва! Какой огромный. ” (1916).

акой город лучше: Москва или Петербург? Вопрос столь же наивен, как и детское: “А если встретятся слон и кит, кто кого поборет?” Интересно здесь другое: какие образы и переживания возникают у человека, услышавшего названия двух великих российских столиц? Попробуйте закрыть глаза и всмотреться в картины, возникающие в вашем воображении. Именно с этого задания можно начать разбор двух стихотворений о Москве и Петербурге.

В качестве домашнего задания, предшествующего уроку сравнения двух стихотворений, предлагается выучить стихи наизусть и выписать определения двух столиц из цикла Цветаевой “Стихи о Москве” и из стихов о Петербурге Ахматовой 1913–1916 годов. Группа учеников выполняет индивидуальное задание – наблюдение за использованием прилагательных и существительных, обозначающих цвет, в этих циклах двух поэтесс.

Продолжим работу над стихотворениями вопросом: в чём видят цель сравнения стихотворений “Москва! Какой огромный. ” и “Как люблю, как любила глядеть я. ” сами ученики? Что общего в стихотворениях? Чем они отличаются? Очевидно, ученики скажут о том, что интересно сопоставить восприятие поэтами городов, которые они считают родными (Цветаева, как известно, родилась в Москве; Ахматова, родившаяся в Одессе, родным городом считала Петербург). Увлекательно разбираться в поэтических образах Москвы и Петербурга, двух столиц-соперниц. Какими предстают в поэтических текстах великие столицы?

Заманчиво сравнивать эти стихотворения, помня о дате их написания: 1916 год. Пройдёт совсем немного времени, и известные события до неузнаваемости изменят облики двух городов, запечатлённых в стихах Цветаевой и Ахматовой. И конечно, “опытному читателю” важно научиться разбираться в образах и мотивах лирического произведения. Всё это в целом поможет читателю приблизиться к художественному миру поэта.

Возросший в начале XX века интерес к Петербургу в определённой степени объяснялся тем, что в 1903 году отмечался двухсотлетний юбилей города. За первые два десятилетия нового века было создано множество прозаических и поэтических произведений, посвящённых северной столице. Возникла своеобразная мода на Петербург. Связано это было и с появлением плеяды талантливых петербургских поэтов – Блока, Гумилёва, Ахматовой, Мандельштама, Нарбута. Известны слова А.Блока, сказанные им в 1913 году: “Петербург был прекрасен, когда никто не замечал его красоты и все плевали на него; но вот мы воспели красоту Петербурга. Теперь уже все знают, как он красив, любуются на него, восхищаются!”

Итак, каков же город, возникающий в стихах о Петербурге А.Ахматовой (1913–1916)? Петербург предстаёт перед читателем как новая столица, блаженная колыбель, тёмный город у грозной реки, торжественная брачная постель; город, горькой любовью любимый; солея молений моих, строгий, спокойный, туманный, пышный гранитный город славы и беды; грешник, видящий райский //Перед смертью сладчайший сон.

стихотворении “Как люблю, как любила глядеть я. ” всего два предложения. Первое из них – признание в любви (которая была и есть: люблю сейчас, любила в прошлом). Возможно, хотя весьма спорно, начало – отголосок пушкинского “Люблю тебя, Петра творенье, // Люблю твой строгий, стройный вид. ” Второе предложение – обращение к городу.

Петербург Ахматовой – антично-пушкинский, соединяющий античную красоту (прекрасные надводные колонны) и могущество победы над стихией (закованная Нева). Стихотворение написано анапестом. Задумаемся над тем, какое впечатление вызывает звуковой строй начала стихотворения? Согласные звуки “л–бл–л–бл–гл” в первой строке создают ощущение плеска волн, движения воды.

Кто является героем (героями) стихотворения? Очевидно, что в стихотворении Ахматовой три героя: я – мы – столица (ты), но предстают они перед читателем в иной очерёдности, нежели в стихотворении Цветаевой: сначала я (лирический герой, от имени которого звучит признание), затем город (закованные берега, балконы, куда столетья не ступала ничья нога, столица – этот образ развивается) и, наконец, мы – безумные и светлые.

Какой предстаёт северная столица в изображении поэта? Город-сон, город-мираж, встающий над водой, мимо которого течёт время и который может исчезнуть в одно мгновение, – таков Петербург в стихотворении Ахматовой. Пророчески звучит строка перед смертью сладчайший сон – уходит город прошлых столетий, могучий, стоящий на закованных берегах Невы. Это город, который пронизан ощущением одиночества, – столетья не ступала ничья нога. Время, в которое Петербург особенно красив, – белые ночи (длится // Тот особенный, чистый час // И проносится ветер майский). Стихотворение передаёт движение времени, его длительность и одновременно мимолётность, скоротечность. Красота Петербурга – это красота запечатлённого мгновения, которое тянется столетия, но может исчезнуть в любое мгновение. Это же ощущение хрупкости и силы наполняет заключительные строки, которые завершены многоточием. Можно задуматься над тем, что обозначает этот финальный знак препинания в стихотворении.

Лирический герой ведёт разговор с городом на равных. И в то же время возникает неуловимое ощущение неравенства. Кто для кого создан? Петербург – сладчайший райский сон и грешник, видящий этот сон перед смертью, и мы – безумные и светлые. Петербург для “нас” или “мы” для Петербурга? Ахматова отвечает: “И воистину ты – столица // Для безумных и светлых нас”. Очевидна “избранность” лирического героя, для которого и создан прекрасный город.

Предложите ученикам рассказать, как они понимают слова Лидии Гинзбург о том, что одной из сцен, на которой разыгрывается действие лирических произведений Ахматовой, является “город с конкретными чертами быта, со спецификой Петербурга”. Если сможете, назовите “конкретные черты быта Петербурга” в стихотворении “Как люблю. ”. Согласны ли вы с этими словами Гинзбург? Аргументируйте свою точку зрения.

торое стихотворение, предложенное семиклассникам для внимательного прочтения, относится к цветаевскому циклу “Стихи о Москве” (1916), часть которого связана с “наездами и бегствами” Мандельштама, которому увлечённая им Цветаева “дарила Москву”. Стихотворения написаны после поездки в конце 1915 года в Петербург и, подобно всем трём циклам сборника “Вёрсты”, посвящены поэтам-петербуржцам: “Стихи о Москве” – Мандельштаму, имена двух других включены в названия циклов: “Стихи к Блоку” и “Стихи к Ахматовой”.

Цикл представляет собой лирический дневник (о жанре поэтического дневника Цветаевой см.: Гаспаров М.Л. Марина Цветаева: От поэтики быта к поэтике слова). “Мои стихи – дневник, моя поэзия – поэзия собственных имён. Закрепляйте каждое мгновение, каждый жест, каждый вздох. Нет ничего неважного. Всё это будет телом вашей оставленной в огромном мире бедной, бедной души”, – пишет Цветаева в известном предисловии к сборнику “Из двух книг”, поясняя свою установку на дневник и поэтизацию быта.

Если из “Стихов о Москве” 1916 года выписать определения Москвы, получится следующая картина: дивный град, мирный град, нерукотворный град, город сорока сороков, отвергнутый Петром, привольное колокольное семихолмие, странноприимный дом.

Уже при внимательном чтении первых строк возникает образ, способный пролить свет на восприятие Москвы Цветаевой: “Москва! Какой огромный // Странноприимный дом!”

Трёхстопный ямб и стяжение согласных скв, гр, мн, стр, нн, пр, мн создают впечатление огромного ограниченного пространства, дома-храма, в котором гулко раздаются удары невидимого колокола. Это же впечатление подтверждается на лексическом уровне: Москва – “странноприимный дом”, приют и пристанище для всех бездомных на Руси. Отношение Цветаевой к Москве как к дому, в котором она – хозяйка, принимающая гостей или дарящая (передающая) свои владения, характерно вообще для её стихов о Москве.

В стихотворении три героя: Москва (ты) – мы – я. “Всяк на Руси бездомный. // Мы все к тебе придём. ” Мы все (целое) в другом стихотворении этого же цикла – “московский сброд, юродивый, воровской, хлыстовский” – бездомные, клеймёные, каторжные, с ножом за голенищем, увечные, но с верой в душе стремящиеся к сердцу Москвы (Иверской часовне Божьей Матери возле Красной площади). Это цветаевский образ русского народа, мятежного и противоречивого. Из целого “мы” выделяется в финале индивидуальное “я” – образ лирического героя, целующего святую Московскую землю. Москва предстаёт перед читателем одновременно как благословенная земля (И льётся аллилуйя на смуглые поля) и женщина (Я в грудь тебя целую). На образ женщины указывает и неожиданный эпитет смуглые, применимый к человеческому телу и связывающийся в восприятии стихотворения скорее с грудью, нежели с полями, заставляющий вспомнить холмы, на которых стоит Москва.

Итак, Москва – странноприимный дом, место, где исцеляются все раны, сердце Руси, женщина, благословенная земля. Москва зовёт к себе, зов её слышен издалека, и на него откликнется “всяк на Руси”.

Стихотворение, проникнутое любовью к городу, заключается характерным цветаевским риторическим восклицанием – признанием в любви к Москве.

Цвета Москвы в восприятии Марины Цветаевой – цвета русской иконописи: синий, золотой, красный – червонные купола, багряные облака, дорожка чёрная, синева, синева подмосковных рощ, церковки золотоглавые, червонное сердце, красная кисть рябины. Яркая, красочная картина!

Цветаевская Москва – сказка, впитавшая многовековую историю Московского княжества с русскими святынями и золотыми куполами, наполненная колокольным звоном. Возможно, это ответ на петербургскую поездку, стремление создать противовес “миражу” Петербурга и традиционное сопоставление двух столиц.

Объединяет стихотворения ощущение избранности поэта, но понятой по-разному: Цветаева – избранная московским людом, она его голос; Ахматова – избранная из избранных, голос русской петербургской поэзии. Оба стихотворения содержат обращение к городу на “ты” как к равному – и у Цветаевой, и у Ахматовой.

так, читателю посчастливилось встретиться с экспрессивным стихотворением Цветаевой, начинающимся восклицанием, обращением к Москве и им же заканчивающимся, и стихотворением Ахматовой, подобным графическому наброску, чёрно-белой гравюре, на которой изображён город-призрак. В отличие от заклинания-молитвы Цветаевой стихотворение-кружево Ахматовой напоминает плеск невской волны.

Завершить работу над сравнением двух стихотворений можно письменной работой “Москва Цветаевой и Петербург Ахматовой” (по двум или нескольким стихотворениям поэтов), или “Мой Петербург и Петербург А.Ахматовой”, или “Моя Москва и Москва М.Цветаевой”.

Ахматова стихи цветаевой

Марина Ивановна Цветаева (1892-1941) — русская поэтесса, прозаик, переводчик, одна из крупнейших русских поэтов XX века. Родилась 26 сентября (8 октября по новому стилю) 1892 года в Москве. Её отец, Иван Владимирович, — профессор Московского университета, известный филолог и искусствовед; стал в дальнейшем директором Румянцевского музея и основателем Музея изящных искусств. Мать, Мария Мейн (по происхождению — из обрусевшей польско-немецкой семьи), была пианисткой, ученицей Антона Рубинштейна.
Марина начала писать стихи — не только на русском, но и на французском и немецком языках — ещё в шестилетнем возрасте. Огромное влияние на формирование характера Марины оказывала мать. Она мечтала видеть дочь музыкантом.
После смерти матери от чахотки в 1906 году Марина с сестрой Анастасией остались на попечении отца.
Детские годы Цветаевой прошли в Москве и в Тарусе. Из-за болезни матери Марина подолгу жила в Италии, Швейцарии и Германии. Начальное образование получила в Москве, в частной женской гимназии М. Т. Брюхоненко; продолжила его в пансионах Лозанны (Швейцария) и Фрайбурга (Германия). В шестнадцать лет предприняла поездку в Париж, чтобы прослушать в Сорбонне краткий курс лекций о старофранцузской литературе.
В 1910 году Марина опубликовала на свои собственные деньги первый сборник стихов — «Вечерний альбом». Её творчество привлекло к себе внимание знаменитых поэтов — Валерия Брюсова, Максимилиана Волошина и Николая Гумилёва. В этот же год Цветаева написала свою первую критическую статью «Волшебство в стихах Брюсова». За «Вечерним альбомом» двумя годами позже последовал второй сборник — «Волшебный фонарь».
Начало творческой деятельности Цветаевой связано с кругом московских символистов. После знакомства с Брюсовым и поэтом Эллисом Цветаева участвует в деятельности кружков и студий при издательстве «Мусагет».
На раннее творчество Цветаевой значительное влияние оказали Николай Некрасов, Валерий Брюсов и Максимилиан Волошин (поэтесса гостила в доме Волошина в Коктебеле в 1911, 1913, 1915 и 1917 годах).
В 1911 году Цветаева познакомилась с Сергеем Эфроном; в январе 1912 г. вышла за него замуж. В этом же году у Марины и Сергея родилась дочь Ариадна (Аля).
В 1913 году выходит третий сборник — «Из двух книг».
Летом 1916 года Цветаева приехала в город Александров, где жила ее сестра Анастасия Цветаева с гражданским мужем Маврикием Минцем и сыном Андреем. В Александрове Цветаевой был написан цикл стихотворений («К Ахматовой», «Стихи о Москве» и др. стихотворения), а ее пребывание в городе литературоведы позднее назвали «Александровским летом Марины Цветаевой».
В 1917 году Цветаева родила дочь Ирину, которая умерла от голода в приюте в возрасте 3-х лет.
Годы Гражданской войны оказались для Цветаевой очень тяжелыми. Сергей Эфрон служил в рядах Белой армии. Марина жила в Москве, в Борисоглебском переулке. В эти годы появился цикл стихов «Лебединый стан», проникнутый сочувствием к белому движению.
В 1918—1919 годах Цветаева пишет романтические пьесы; созданы поэмы «Егорушка», «Царь-девица», «На красном коне».
В апреле 1920 года Цветаева познакомилась с князем Сергеем Волконским.
В мае 1922 года Цветаевой с дочерью Ариадной разрешили уехать за границу — к мужу, который, пережив разгром Деникина, будучи белым офицером, теперь стал студентом Пражского университета. Сначала Цветаева с дочерью недолго жила в Берлине, затем три года в предместьях Праги. В Чехии написаны знаменитые «Поэма Горы» и «Поэма Конца», посвященные Константину Родзевичу. В 1925 году после рождения сына Георгия семья перебралась в Париж.
В Париже на Цветаеву сильно воздействовала атмосфера, сложившаяся вокруг неё из-за деятельности мужа. Эфрона обвиняли в том, что он был завербован НКВД и участвовал в заговоре против Льва Седова, сына Троцкого.
В мае 1926 года с подачи Бориса Пастернака Цветаева начала переписываться с австрийским поэтом Райнером Мария Рильке, жившим тогда в Швейцарии. Эта переписка оборвалась в конце того же года со смертью Рильке. В течение всего времени, проведённого в эмиграции, не прекращалась переписка Цветаевой с Борисом Пастернаком.
Большинство из созданного Цветаевой в эмиграции осталось неопубликованным. В 1928 в Париже выходит последний прижизненный сборник поэтессы — «После России», включивший в себя стихотворения 1922—1925 годов. Позднее Цветаева пишет об этом так: «Моя неудача в эмиграции — в том, что я не эмигрант, что я по духу, то есть по воздуху и по размаху — там, туда, оттуда…»
В 1930 году написан поэтический цикл «Маяковскому» (на смерть Владимира Маяковского), чьё самоубийство потрясло Цветаеву.
В отличие от стихов, не получивших в эмигрантской среде признания, успехом пользовалась её проза, занявшая основное место в её творчестве 1930-х годов («Эмиграция делает меня прозаиком…»). В это время изданы «Мой Пушкин» (1937), «Мать и музыка» (1935), «Дом у Старого Пимена» (1934), «Повесть о Сонечке» (1938), воспоминания о Максимилиане Волошине («Живое о живом», 1933), Михаиле Кузмине («Нездешний вечер», 1936), Андрее Белом («Пленный дух», 1934) и др.
С 1930-х годов Цветаева с семьёй жила практически в нищете.
15 марта 1937 г. выехала в Москву Ариадна, первой из семьи получив возможность вернуться на родину. 10 октября того же года из Франции бежал Эфрон, оказавшись замешанным в заказном политическом убийстве (ради возвращения в СССР он стал агентом НКВД за границей).
В 1939 году Цветаева вернулась в СССР вслед за мужем и дочерью. По приезде жила на даче НКВД в Болшево (ныне Музей-квартира М. И. Цветаевой в Болшево). 27 августа была арестована дочь Ариадна, 10 октября — Эфрон. В августе 1941 года Сергей Яковлевич был расстрелян; Ариадна после пятнадцати лет репрессий реабилитирована в 1955 году.
В этот период Цветаева практически не писала стихов, занимаясь переводами.
Война застала Цветаеву за переводами Федерико Гарсиа Лорки. Работа была прервана. 8 августа Цветаева с сыном уехала на пароходе в эвакуацию; 18-го прибыла вместе с несколькими писателями в городок Елабугу на Каме. В Чистополе, где в основном находились эвакуированные литераторы, Цветаева получила согласие на прописку и оставила заявление: «В совет Литфонда. Прошу принять меня на работу в качестве посудомойки в открывающуюся столовую Литфонда. 26 августа 1941 года». Но ей не дали и такой работы: совет писательских жен счел, что она может оказаться немецким шпионом. 28 августа она вернулась в Елабугу с намерением перебраться в Чистополь.
Пастернак, провожая в эвакуацию, дал ей для чемодана веревку, не подозревая, какую страшную роль этой веревке суждено сыграть. Не выдержав унижений, Цветаева 31 августа 1941 года повесилась на той самой веревке, которую дал ей Пастернак.
Марина Цветаева похоронена 2 сентября 1941 года на Петропавловском кладбище в г. Елабуге. Точное расположение её могилы неизвестно.

Марина Цветаева. Стихотворения.
Поэмы. Библиотека Русской Поэзии.
Санкт-Петербург, «Респекс», 1996.

Марина Цветаева. Стихотворения и поэмы.
Ленинград: Советский писатель, 1979.

Марина Цветаева. Просто — сердце.
Домашняя библиотека поэзии.
Москва: Эксмо-Пресс, 1998.

Русская поэзия серебряного века.
1890-1917. Антология.
Ред. М. Гаспаров, И. Корецкая и др.
Москва: Наука, 1993.

Марина Цветаева. Собрание сочинений в 7 т.
Москва: Эллис Лак, 1994.

Айзенштейн Е.О. Построен на созвучьях мир: Звуковая стихия Марины Цветаевой. — СПб.: Ж-л «Нева», ИТД «Летний сад», 2000. — 288 с.
Аксютич В. Поэтическое богословие Марины Цветаевой // Вестник РХД. — № 147 (1986). — С. 126-152
Марины Цветаевой // Литература и фольклор: Вопросы поэтики: Межвуз. сб. науч. трудов — Волгоград, 1990. — С. 123-130
Александров В.Ю. Фольклорно-песенные мотивы в лирике Марины Цветаевой // Русская литература и фольклорная традиция: Сб. научн. трудов/ Отв. ред. Д.Н. Медриш — Волгоград, 1983. — С. 103-112
Бабушкина С. В. Поэтическая онтология Марины Цветаевой 1926-1941 годов // Константин Бальмонт, Марина Цветаева и художественные искания ХХ века: Межвузовский сборник научных трудов. Вып. 4. — Иваново: ИГУ, 1999. — С. 189-190
Бельская Л.Л. «Бессонница» в русской поэзии // Русская речь — № 4 (1995). — С. 8-16
Бродский И. Вершины великого треугольника: («Магдалина» Марины Цветаевой) // Звезда — № 1 (1996). — С. 223-233
Бродский И. Об одном стихотворении: («Новогоднее» Марины Цветаевой) // Новый мир — № 2 (1991). — С. 157-180
Гаспаров М.Л. (совм. С Н.Г. Дацкевич) Тема дома в поэзии Марины Цветаевой // Здесь и теперь — № 2 (1992).
Гурьева Т.Н. Концепция творчества в художественном сознании Марины Цветаевой. — Автореф. на соиск. уч. степ. к.ф.н. Специальность 10.01.01 — Саратов, 1998.
Зубова Л.В. Лингвистический аспект поэзии М. Цветаевой. — Автореф. дис…. д.ф.н. — Л.: ЛГУ, 1990. — 37 с.
Комолова Н.П. Италийские сполохи Марины Цветаевой // Проблемы итальянской истории: Альманах. — М.: АН РФ: Институт всеобщей истории; Ассоциация культ. и делового сотр-ва с Италией, 1993. — С. 122-143.
Кузнецова Т.В. Антропософия Марины Цветаевой: Циклы «Деревья», «Сивилла» // Рукопись.
Лаврова Е.Л. Философия любви Марины Цветаевой // Гуманистические основы педагогической концепции Н.К. Крупской и современность: Сб. докл. — Горловка: ГГПИИЯ, 1994.
Лаврова Е.Л. Философия религии Марины Цветаевой. — Горловка, 1993.
Переславцева Р.С. Поэтика трагического в творческой эволюции М. Цветаевой: Автореф. на соиск. уч. степ. к.ф.н. — Воронеж: Воронеж. гос. ун-т, 1998. — 23 с.

«Стихи о любви и стихи про любовь» — Любовная лирика русских поэтов & Антология русский поэзии. © Copyright Пётр Соловьёв

Добавить комментарий Отменить ответ

Имя *

E-mail *

Сайт

Комментарий